МаРмЕлАдОвА, 34 - 12 ноября 2010 01:07

В самое сердце Яшка Казанова

В самое сердце
яшка казанова 07/03/2007
Во рту бьется язык. Бьется так, будто подстреленный. Из-за этого трудно выговаривать слова, уговаривать тебя, дремлющую в красном мареве, приговаривать проснуться.
Мне страшно прикоснуться к тебе, кто знает, может быть, ты снова заорешь: "Отвяжись!" или, того хуже, повернешься во сне, путая голоса, тела, обнимешь меня за шею.
Во рту плавает подобие языка с воспаленными вкусом сосочками. Очень сладкий медный вкус, словно разжевала пятак.
Уже около полудня, скоро проснутся все остальные, придут, зашумят, разделят тебя на всех.
Потягиваясь, ты попадешь рукой мне в рот, резко дернешься и скажешь: "не надо на меня ТАК смотреть", а потом, куря на кухне, пожалуешься, что тебя "опять положили в одну комнату с этой".
И зря. Никто не виноват. Я сама пробралась к тебе, ориентируясь по указателям пьяных тел на полу. Знала, что тебе положена отдельная кровать.
Ты - прима.
Во рту разваливается на ломти розовый шмат языка. Будто серая творожистая жвачка. Это больно. Тем более что я отвыкла говорить за прошедшую ночь, когда ты так много говорила. Говорила. Говорила. И жадно смеялась. Иногда смотрела на меня особым хищным взглядом, который раздражает и волнует сразу. Думала - я боюсь, что ты все им разболтаешь. Но, молодец, не сказала.
А я и, в самом деле, слегка нервничала. Сама подумай, для чего им это знать?
Все, чего ты добьешься, если хоть что-то расскажешь, будет скандально и скабрезно: девчонки скажут, что "давно замечали за мной что-то ненормальное". Меня перестанут приглашать на вечеринки. возможно, избавятся от моих услуг в агентстве. Надеюсь, сплетни не дойдут до мамы и отца, до сестры. Конечно, я не стану оправдываться и мстить тебе. Не расскажу Сергею, твоему ревнивому муженьку, как ты трепалась у меня в душе о том, что "он не может толком", как, иногда оставаясь ночевать, бегала передо мной в короткой синей майке и голышом вертелась у огромного зеркала в прихожей.
Как однажды ночью сама вкатилась ко мне под простыни и начала целоваться "по приколу".
И как, наконец., пришла однажды пьяной и злой, разделась донага у самого порога и потребовала в себя "хваленого лесбийского язычка", который и так давным-давно принадлежал тебе, дурочка. А после ты сидела на кровати, замотанная в клетку пледа. Рассуждала о том, что я воспользовалась твоей слабостью, но ты вовсе не любишь меня, тем более - не хочешь. И, вообще, полностью отдашься только тому, кто сумеет поцеловать тебя "в самое сердце". Ты радовалась игрушке-метафоре и все повторяла ее, свернув пятки под влажную себя, немного ерзая от удовольствия: "поцеловать прямо в сердце, в самое сердце!"
Нет. Я не стану ничего никому говорить. Из жадности.
Кроме этого у меня остались от тебя долги, угрозы, редкие улыбки, сплетни, шпильки, слезы. Дешевый антураж чужой неслучившейся любви.
Да. И еще тот самый поцелуй в сердце, о котором ты твердила. В сонное тихое сердце. Я никогда не видела сердца так близко. Оно было смешным, трогательным, даже немного любящим меня. Когда я прикасалась к нему ртом, ты тихо всхлипнула. А твое сердце танцевало в красно-черной мозаике, все чаще замирая на поворотах. Как жаль тебя будить. Во рту бьется язык, обдирая спинку о зубы, пачкая небо чужим вкусом.

• 
• 
•